Разговоры почти про любовь
– Вот же одарил тебя Бог: ты и умница, и красавица!
– Я бы часть из этого взяла деньгами!
***
( Collapse )
Category: юмор
Category was added automatically. Read all entries about "юмор".
– Вот же одарил тебя Бог: ты и умница, и красавица!
– Я бы часть из этого взяла деньгами!
***
( Collapse )
Buy promo for minimal price.
Оборванные строчки
В блокноте накопились непристроенные строчки. Я полистал страницы и вдруг понял, что эти строчки продолжать не надо. Каждый может закончить их так, как было только у него.
Как много было общего сначала...
***
В моих словах искала ты причину...
***
Уходишь? Уходи, но не стирай мой номер...
***
Мне кажется, что все часы спешат...
***
Уже не нужен даже на запчасти...
( Collapse )
Темные аллеи
Сейчас могу читать только русскую классику. Все остальное не трогает.
Я не то что фанат Бунина, Куприна и Чехова – просто период такой.
Перечитал «Темные аллеи».
Аллеи и в самом деле темные.
Умерла от родов, повесили на притолоке, застрелили, выпила яд, умер в метро, собака порвала горло, с велосипедом бросился под поезд, застрелился из двух револьверов... Одному герою повезло – стреляли, но не попали.
Что было в голове у 68-летнего Бунина, когда он начал писать свои «аллеи»?
В Европе полыхала война, а он писал о несчастной любви.
Писал не ради денег, не на потребу публике – Нобелевскую премию он уже получил.
Пожилой мужчина обиделся на женщин?
Перестал верить, что бывают чувства, а не похоть?
А если чувства, то такие, что лучше выпить яд?
– Иван Алексеевич, ау?
– Видишь ли Володя, – сказал Иван Алексеевич во время спиритического сеанса. – А ты не пробовал написать рассказ о счастливой любви? Вот они встретились, полюбили, женились, живут душа в душу. Так бывает?
– Вы про одесский анекдот, где ( Collapse )
Юмор О' Генри
Да, многие скажут, что юмор О' Генри рассчитан на южан, тех самых, кто сначала стреляет, а потом вспоминает, что забыл поздороваться и спросить – зачем приходил. На тех, кто считает неудачниками всех, у кого на заднем дворе нет качалки для нефти. На тех, кто оценивает женщин по размеру груди, крепости бедер и умению готовить фирменную техасскую фасоль. На тех, кто летом носит рыжие сапоги, умеет стрелять от бедра и накидывать лассо на все, что движется.
Наверное, это так. В рассказах О' Генри нет глубокой психологии, душевных метаний и разговоров о смысле жизни. Но есть веселое отношение к неудачам, умению радоваться жизни, когда в кармане один никель, и только стакан виски может решить сложные проблемы.
Да, его рассказы незатейливы, юмор прост. Ученые могут разложить его по полочкам: неожиданный конец фразы, доведение до абсурда, сравнение несравнимого...
Дело не в этом. Пусть это просто, но попробуйте написать 300 рассказов, каждый раз придумывая новые юмористические приемы. Юмор у О' Генри не только в строчках, но и в сюжетах, что особенно трудно.
Ладно, мне пора умолкнуть и дать слово мастеру. Я собрал несколько фраз только из пяти рассказов. Поверьте юному писателю, что написать такое очень сложно.
===========
Рев оскорбленной белой телки, когда клеймо коснулось ее, должен был бы разбудить слуховые нервы и совесть находившихся поблизости подданных Нопалито, но этого не случилось.
Син насыщал атмосферу прекраснейшим ароматом яичницы с ветчиной, перед которым спасовал бы даже запах жимолости.
Хотя женщины отличаются друг от друга в существенном, но я часто замечал, что они как нельзя более несходны в мелочах.
( Collapse )
След в истории
Лев и Волк сидели на полянке.
– Серый, – сказал Лев. – А ты не думал, как нам оставить след в истории?
– Мы следов стараемся не оставлять, – сказал Волк. – По следам нас найти могут.
– Да, это не твоя тема. А позови-ка мне Сову, она все знает.
Волк убежал и вскоре вернулся, держа Сову в зубах. Около Льва Сова была отпущена. Она отряхнулась, презрительно посмотрела на Волка, но на всякий случай взлетела на высокую сухую ветку.
– Издалека ей удобнее будет на нас гадить, – пояснил Волк.
– Ничего, – сказал Лев. – Мы ее замечать не будем.
– Я что подумал, пока сюда шел, – задумчиво молвил Волк. – Надо бы лес твоим именем назвать и памятник тебе поставить.
– Главное в памятнике – красивый и прочный постамент. – сказала Сова. – Он дольше сохранится. Вот у людей в Костроме была история...
– Сова – историк! – проворчал Волк. – Она много историй знает.
– Памятник загадят такие, как Сова, – сказал Лев. – Может лучше летопись начать, пока не поздно?
– И что ты о прошлом напишешь? – поинтересовалась Сова.
– Пока мы у власти – прошлое в наших лапах, – сказал Лев.
– Будешь писать, что ты был вегетарианцем? Ты лучше сказку придумай, в сказку поверят.
– Анекдот еще можно, – добавил Волк. – Типа, вышел Лев из леса, махнул лапой...
– И чё?
– А ничё! Типа, сразу революцией пахнуло. И инновациями.
– Не смешно! – сказала Сова. – Нужно виноватого рыжего в анекдот вставить. Ты лучше научный труд напиши. Как Лев производительным силам и производственным отношениям противоречил.
– У нас такие отношения, что без силы не обойтись! – объяснил Лев.
– А может ты за мир боролся? – спросил Волк.
– Да, – сказал Лев. – В этой борьбе много наших полегло.
– В истории главное – вовремя умереть! – придумала Сова.
– Хочешь в историю войти? Это я тебе устрою, – пообещал Волк. – Вот так всегда – кого-нибудь позовешь из лучших чувств, а они...
– Лучшие чувства быстрее всего рассасываются, – вздохнул Лев. – А умирать не надо, мертвые не отмоются, если что. А все-таки прошлое у нас замечательное!
– Мы будем гордиться прошлым? – спросил Волк.
– Долго не получится, народное творчество все испоганит!
– Можно в землю кости закопать, – посоветовала Сова. – Археологи это любят.
– Точно! – обрадовался Волк. – А на каждой кости написать, какой ее владелец был замечательный.
Лев махнул лапой, прогоняя советчиков.
– Без вас разберусь, чьи кости закапывать.
– Серый, – сказал Лев. – А ты не думал, как нам оставить след в истории?
– Мы следов стараемся не оставлять, – сказал Волк. – По следам нас найти могут.
– Да, это не твоя тема. А позови-ка мне Сову, она все знает.
Волк убежал и вскоре вернулся, держа Сову в зубах. Около Льва Сова была отпущена. Она отряхнулась, презрительно посмотрела на Волка, но на всякий случай взлетела на высокую сухую ветку.
– Издалека ей удобнее будет на нас гадить, – пояснил Волк.
– Ничего, – сказал Лев. – Мы ее замечать не будем.
– Я что подумал, пока сюда шел, – задумчиво молвил Волк. – Надо бы лес твоим именем назвать и памятник тебе поставить.
– Главное в памятнике – красивый и прочный постамент. – сказала Сова. – Он дольше сохранится. Вот у людей в Костроме была история...
– Сова – историк! – проворчал Волк. – Она много историй знает.
– Памятник загадят такие, как Сова, – сказал Лев. – Может лучше летопись начать, пока не поздно?
– И что ты о прошлом напишешь? – поинтересовалась Сова.
– Пока мы у власти – прошлое в наших лапах, – сказал Лев.
– Будешь писать, что ты был вегетарианцем? Ты лучше сказку придумай, в сказку поверят.
– Анекдот еще можно, – добавил Волк. – Типа, вышел Лев из леса, махнул лапой...
– И чё?
– А ничё! Типа, сразу революцией пахнуло. И инновациями.
– Не смешно! – сказала Сова. – Нужно виноватого рыжего в анекдот вставить. Ты лучше научный труд напиши. Как Лев производительным силам и производственным отношениям противоречил.
– У нас такие отношения, что без силы не обойтись! – объяснил Лев.
– А может ты за мир боролся? – спросил Волк.
– Да, – сказал Лев. – В этой борьбе много наших полегло.
– В истории главное – вовремя умереть! – придумала Сова.
– Хочешь в историю войти? Это я тебе устрою, – пообещал Волк. – Вот так всегда – кого-нибудь позовешь из лучших чувств, а они...
– Лучшие чувства быстрее всего рассасываются, – вздохнул Лев. – А умирать не надо, мертвые не отмоются, если что. А все-таки прошлое у нас замечательное!
– Мы будем гордиться прошлым? – спросил Волк.
– Долго не получится, народное творчество все испоганит!
– Можно в землю кости закопать, – посоветовала Сова. – Археологи это любят.
– Точно! – обрадовался Волк. – А на каждой кости написать, какой ее владелец был замечательный.
Лев махнул лапой, прогоняя советчиков.
– Без вас разберусь, чьи кости закапывать.
Как можно потерять юмор
Одна из моих любимых книг – «Трое в лодке, не считая собаки» Джерома. Кстати, она весьма полезна для изучения английского языка – написана изысканно и просто. Сегодня я обнаружил, что существует четыре перевода этой книги. Стало интересно, как переводчики передали юмор Джерома. Оказалось, что это очень сложная задача! Вот примеры:
Джером
Then I wondered how long I had to live.
I tried to examine myself. I felt my pulse. I could not at first feel any pulse at all. Then, all of a sudden, it seemed to start off.
(пер. Г. Север)
Тогда мне подумалось: сколько еще протяну?
Я попытался себя осмотреть. Пощупал пульс. Сначала никакого пульса не было вообще. Потом он вдруг как бы забился.
(пер. Э. Линецкая, М. Донской)
Тут мне стало любопытно, сколько я еще протяну.
Я решил устроить себе врачебный осмотр. Я пощупал свой пульс. Сначала никакого пульса не было. Вдруг он появился.
(пер. М. Салье)
Потом я решил узнать, долго ли я проживу.
Я попробовал себя обследовать. Я пощупал свой пульс. Сначала я совсем не мог найти пульса. Потом внезапно он начал биться.
(пер. Е. Кудашева)
Далее я задался вопросом: много ли еще мне осталось жить?
Я попробовал сам себя исследовать. Стал щупать пульс, но сначала не мог даже найти его. Потом пульс вдруг забился, и очень сильно.
Мы все смотрели «Осенний марафон» и понимаем, что переводчик может отступать от текста, чтобы передать эмоции или юмор автора. Ох, как это сложно! Ну как можно писать «Далее я задался вопросом”, переводя Джерома? И зачем четыре раза повторять «я» в коротком абзаце на русском языке?
Мне нравится перевод Гая Севера. «Потом он вдруг как бы забился” – это близко к Джерому, и слова «как бы» делают предложение смешным. Остальные пропустили такой нюанс.
Гай Север единственный, кто написал слово «вообще» в предложении «Сначала никакого пульса не было вообще». Нельзя пропускать это «вообще»! Это есть у Джерома, и это смешно – так мы говорим, когда шутим.
Можно поспорить, что пульс не может биться – бьется сердце. Но это мелочь, вряд ли кто обратил на это внимание.
Это я все к тому, что в юморе важно каждое слово. Особенно в английском юморе. Тяжелая эта работа – писать смешно.
PS: На фото Джером Клапка Джером (1859 - 1927)
Джером
Then I wondered how long I had to live.
I tried to examine myself. I felt my pulse. I could not at first feel any pulse at all. Then, all of a sudden, it seemed to start off.
(пер. Г. Север)
Тогда мне подумалось: сколько еще протяну?
Я попытался себя осмотреть. Пощупал пульс. Сначала никакого пульса не было вообще. Потом он вдруг как бы забился.
(пер. Э. Линецкая, М. Донской)
Тут мне стало любопытно, сколько я еще протяну.
Я решил устроить себе врачебный осмотр. Я пощупал свой пульс. Сначала никакого пульса не было. Вдруг он появился.
(пер. М. Салье)
Потом я решил узнать, долго ли я проживу.
Я попробовал себя обследовать. Я пощупал свой пульс. Сначала я совсем не мог найти пульса. Потом внезапно он начал биться.
(пер. Е. Кудашева)
Далее я задался вопросом: много ли еще мне осталось жить?
Я попробовал сам себя исследовать. Стал щупать пульс, но сначала не мог даже найти его. Потом пульс вдруг забился, и очень сильно.
Мы все смотрели «Осенний марафон» и понимаем, что переводчик может отступать от текста, чтобы передать эмоции или юмор автора. Ох, как это сложно! Ну как можно писать «Далее я задался вопросом”, переводя Джерома? И зачем четыре раза повторять «я» в коротком абзаце на русском языке?
Мне нравится перевод Гая Севера. «Потом он вдруг как бы забился” – это близко к Джерому, и слова «как бы» делают предложение смешным. Остальные пропустили такой нюанс.
Гай Север единственный, кто написал слово «вообще» в предложении «Сначала никакого пульса не было вообще». Нельзя пропускать это «вообще»! Это есть у Джерома, и это смешно – так мы говорим, когда шутим.
Можно поспорить, что пульс не может биться – бьется сердце. Но это мелочь, вряд ли кто обратил на это внимание.
Это я все к тому, что в юморе важно каждое слово. Особенно в английском юморе. Тяжелая эта работа – писать смешно.
PS: На фото Джером Клапка Джером (1859 - 1927)
